В начале 1468 года Сэссю наконец-то осуществляет свою заветную мечту - отправляется в Китай со своим учеником Сюгэцу. Им посчастливилось присоединиться к одной из японских торговых миссий в качестве эксперта-искусствоведа, в задачи которого входило приобретение китайских картин для своих покровителей.
Это была настоящая армада кораблей, принадлежащих семье Оути. Корабли были заполнены товарами для продажи, а также «подарками» (а по сути - пошлиной), которые сёгун («король Японии») должен был преподносить китайскому Императору за право захода японских кораблей в китайские порты.
Путешествие длилось около трех месяцев, и, как говорят, моряки на борту судов напивались так много и часто, что прибыв в Китай, они даже не смогли выполнить необходимые маневры, чтобы зайти в порт.
Наконец в мае 1468 года Сэссю высадился в порте Нинбо на юге Китая и вместе с миссией поселился в одном из пяти крупнейших чаньских храмов - Тяньтун Цзиндэ-сы. Храм находится в тридцати пяти километрах к востоку от Нинбо и является самым важным храмом дзенской школы Риндзай в Китае. Сэссю был встречен там с особым почетом и был удостоен чести занять должность сюсо («первое место»), главы так называемой «западной группы» в дзенских монастырях, и сидеть в большом зале Будды рядом с настоятелем храма.
Мы не знаем, была ли подобная почесть всего лишь формальным выражением гостеприимства (как пишут некоторые европейские авторы1), или проявлением искреннего уважения к дзенскому художнику. Известно, что Сэссю очень ценил проявленное к нему уважение и даже подписал некоторые из своих работ – «Обладатель первого места в храме Тендо» (японская транскрипция Тяньтун), что подкрепляет скорее версию искреннего уважения к нему чаньских монахов и ответного искреннего уважения Сэссю. (Ведь вряд ли гордыня и пустое тщеславие были спутниками дзенского мастера-художника.)
Неизвестно о дальнейшей судьбе всей экспедиции в целом, о том, передвигался ли Сэссю вместе с ней или самостоятельно. Известно, что через какое-то время Сэссю оставил монастырь Тяньтун и отправился путешествовать по стране. Точные маршруты его передвижений нам также не известны. Безусловно Сэссю посетил все чаньские монастыри в непосредственной близости от Нинбо и в соседних провинциях, в том числе Храм у горы Сюэдоу, чтобы посмотреть на знаменитую статую Будды-Майтрея.
Он точно побывал в провинции Чжэцзян и ее столице – Ханчжоу, в провинции Цзянсу – в храме Лингу в Нанкине, на южном склоне горы Цзыцзинь (Гора Пурпурного Золота). Посетил Хэншань. «Он совершил поездку по среднему течению реки Янцзы, посетил места, где писали свои пейзажи великие сунские художники, и, внимательно изучая природу и быт Китая, делал многочисленные зарисовки с натуры. «Горы, реки, деревья и поля, птицы и животные, мужчины и женщины, их манеры и костюмы были его учителями», - писал один из современников Сэссю. По-видимому, в Китае Сэссю написал картины «Нинбо», «Монастырь Аюйван», «Озеро Сиху» и др.»2
Во время своего путешествия Сэссю знакомился с жизнью, историей, искусством Великого Китая. Он жадно запечатлевал в своей душе и, конечно, в альбомах для эскизов все, что видел, слышал, чувствовал: необъятные просторы, великолепные пейзажи Китая, архитектуру, произведения искусства, литературу, учреждения, обряды, обычаи...
Он сблизился и общался с интереснейшими людьми, литераторами и художниками, из которых Сэссю упоминает Чжан Ю-шена и Ли Цая, работавших в манере, типичной для Минского времени. Всё это, а также время, проведенное в чаньских монастырях, превратило турне по Китаю в ключевое, ярчайшее событие всей жизни Сэссю и служило источником великого вдохновения до конца его дней.
В ноябре 1468 года Сэссю прибыл в китайскую столицу – Пекин, где прожил целый год. Сопровождавший его в этой поездке друг рассказывал, что Сэссю пригласили расписать стены зала церемоний Либуюань в Императорском дворце. Этот факт говорит о том, что ко времени поездки в Китай Сэссю был, по-видимому, вполне сложившимся художником, известным не только на родине, но и в Великом Китае.
Несмотря на опьяняющий экстаз, переполнявший Сэссю, художник сумел сохранить и критичный настрой. Он прибыл в Пекин в надежде познакомиться и даже поучиться у великих китайских мастеров кисти и был введен в круг творческой элиты, состоящей на службе у восьмого императора династии Мин Чэнхуа (Чжу Цзяньшэнь).
К своему большому разочарованию, он обнаружил полное отсутствие яркости, индивидуальности и новаторства в новом поколении китайских художников. Они отвернулась от духовных и эстетических идей, преобладавших в период Сун, и занимались лишь подражанием мастерам прошлого, копируя их великие произведения.
Он осознал, что даже японские художники, во всем подражавшие мастерам Южного Сун, смогли сделать это более творчески и более оригинально, чем их китайские современники. Японские мастера кисти превносили индивидуальность и самобытность в искусство суйбокуга, не просто копируя, а обогащая наследие великих мастеров Древнего Китая.
Благодаря этому открытию, вернувшись домой, Сэссю Тойо избавил японскую живопись от подчиненной, ведомой роли по отношению к китайской, доказав, что ученики уже во многом превзошли своих учителей. Словом и кистью он призывал пересмотреть эту укоренившуюся традицию слепого подражания и развивать суми-э на основе национального вкуса и стиля. За этот вклад в Японии Сэссю считают одним из величайших художников за всю историю японского искусства.
Творчество Сэссю этого периода лучше всего иллюстрируется набором из четырех пейзажных свитков в Токийском национальном музее, которые подписаны «Тойо, японский дзэнский монах». Такая подпись вряд ли бы понадобилась, если бы свитки были написаны в Японии.
2 Воронова Б. Тойо Ода. Москва. 1958 г. стр.11