Сянь-цзы хешан (蜆子和尚), или Кенсу осё на японском, также известный как «Сяньцзы, поедающий креветок», - полуисторический-полулегендарный монах Чань (Дзэн), известный своим демонстрационным нарушением табу на употребление мяса, установленного в Кодексе монашеских правил Виная.
Большая часть информации о Сяньцзы содержится в «Записях о передаче светильника», составленном чаньскими монахами в начале 11 века (1101-1104 гг.) для освещения антитекстуализма и антидогматизма чаньских монахов. В это собрание жизнеописаний включены и другие «мудрецы-изгои», такие как Будай, которые лично не были основателями (патриархами) школ или высокопоставленными монахами, но чьи истории все же считались жизненно важными для передачи учения Чань.
В «Летописи эпохи Цзин-дэ» записано, что Сяньцзы жил в Китае во времена династии Тан (618-907) и был учеником Дуншань Лянцзе (洞山良價), основателя чаньской школы Каодун (曹洞, яп. Сото). Помимо того, что он не брал собственных учеников и не учил дхарме, Сяньцзы был известен своей эксцентричностью. В частности, было известно, что он ловил и ел улиток, моллюсков и креветок из близлежащих озёр и ручьев, несмотря на буддийский запрет на употребление мяса. Как ни парадоксально, Сяньцзы, по легенде, достиг просветления через мгновение после того, как поймал креветку и готовился съесть её. По этой причине его считали просветленным носителем передачи, а не выродившимся монахом и нарушителем правил. Хотя Сяньцзы нарушал одно из основных правила Винаи, зато соблюдал другие. Его одежда проста, и, хотя употребление им мяса, возможно, было кощунственным, он по-своему выполнял обязанности, возложенные на монахов в «Бочжан цингуй» (百丈淸規), - «повседневным трудом добывать себе пропитание».
В дополнение к его эксцентричности в отношении потребления мяса, Сяньцзы был известен как странник, никогда не живший и не принадлежавший к официальному монастырю, несмотря на его отношения с основателем одной из выдающихся китайских школ чань-буддизма. Вместо этого он предпочитал общаться с мирянами, проводя большую часть, добывая себе пропитание. Он не носил традиционных монашеских одежд (сэньи), вместо этого носил обыденную рваную одежду и летом, и зимой. Ночами он спал под бумажными подношениями в Баймасы (白马寺, Храм Белого Коня), как бездомные в наши дни. Некоторые даже предполагают, что он сошел с ума, хотя некоторые вторичные источники предполагают, что он просто симулировал безумие.
Сяньцзы входит в число нескольких нетипичных представителей чань-буддизма (дзэн), известных как «саньшэн» (散聖), «мудрецы-одиночки», чьи поведение и образ жизни выходят за рамки норм, общепринятых в чаньской традиции. Многие из них изображаются в ироническом и/или эксцентричном свете. Примеры других «мудрецов-одиночек»: смеющийся монах Будай (Хотэй), Данся (丹霞), поджигатель святынь, Четверо спящих (Ханьшань, Шиде, Фенган и тигр) и Чжимэн (он же Чжуто). Сяньцзы, «поедающий креветок», также появляется в дзенской живописи как эксцентричный просветлённый монах и как фигура, подчеркивающая традицию дзенского юмора.
Юмор считается одним из определяющих элементов учения чань, и этот юмор представлен в «истории» с Сяньцзы. Некоторые утверждают, что мастера Чань использовали юмор как средство «бессловесной передачи». Подобно тому, как Махакашьяпа без слов получил передачу дхармы через «цветочную проповедь» Будды Шакьямуни, точно так же и те, кто смотрит на юмористическую чаньскую живопись, без слов получат передачу, при условии, что они поняли тонкий юмор. Понимание юмора требует строгости и тренировки, потому что юмор без целеустремленности гротескен и бессмысленен, а целеустремленность без осознания своих ограничений пуста. Таким образом, утверждается, что юмор Чань используется для воспроизведения опыта не-ума, на котором основано учение Чань (Дзен).
Дзенский юмор, как и в случае с Сяньцзы, обычно являет «внешнюю» непочтительность к правилам и традициям. Парадокс Сяньцзы заключается в том, что, хотя он беззастенчиво нарушал монашеские правила, употребляя в пищу креветок, именно этим путём он достиг просветления.
Некоторые ученые предполагают, что многие из так называемых «мудрецов-одиночек» на самом деле предшествовали чань-буддизму или существовали вне чань-буддийской традиции. А их «превращение» в чаньских монахов произошло в 11 веке, в эпоху сращивания чань-буддизма с государством. В этот период у чаньских монахов появилась потребность расширить сферу влияния Чань и привлечь больше последователей из широких слоёв населения. Учение Чань достаточно маргинально и редко находило понимание и отклик среди простых людей. Чтобы привлечь этих людей, нужны были образы, которые бы резонировали с архаичными религиозными верованиями бедных слоёв населения, соответствовали бы архетипам массового сознания. Одним из путей решения этой задачи была ассимиляция местных божеств и героев местного фольклора в буддийскую традицию. Большой вклад в это направление внесли чаньские мастера Дахуэй Цзунгао (1089-1163) и Хунчжи Чжэнцзюэ (1091-1157). Они надеялись, что появление симпатичных и странных фигур привлечет к традиции Чань все типы людей, независимо от их пола, социального происхождения или полного понимания Дхармы и патриархальной линии. Однако относится ли это к Сяньцзы, нельзя утверждать однозначно.
Дополнительный источник информации о Сяньцзы - стихи и комментарии, которые монахи написали на картинах с его изображением. Поскольку существует очень мало достоверной информации о Сяньцзы, кроме того, что написано в «Записях о передаче светильника», такие комментарии важны для понимания контекста, в котором Сяньцзы обсуждали, и роли, которую он играл в учении Дзэн, а также для уточнения некоторых деталей его жизненной истории.
Хотя его имя (Сянь-цзы) можно перевести как «Учитель Моллюск», и в его биографии говорится, что он ел как креветок, так и моллюсков, на картинах Сяньцзи всегда изображается именно с креветкой в руке, а не с моллюском. Кроме того, его часто рисуют держащим в одной руке рыболовную снасть, чтобы показать, что он сам поймал свою добычу. Его борода всегда окрашена расплывчатыми серыми мазками, и хотя его одежды всегда относительно просты и никогда не украшаются или вычурны, иногда они больше напоминают традиционные одежды монаха, а не крестьянина. Его скромный образ жизни никогда не ставится под сомнение, а его бедность всегда очевидна. Другие штрихи его биографии (помимо привычки есть креветок) иногда упоминаются в надписях и стихах, написанных в верхней части картины, но никогда не изображаются на картинах. Очевидно потому, что наибольший интерес у монахов-художников вызывал тот самый парадоксальный момент, когда Сяньцзы обретает просветление, собираясь съесть креветку.
Несмотря на то, что картины, изображающие Сяньцзы, очень схожи по композиции, можно всё-таки выделить среди них три основных разновидности. В одной из версий Сяньцзы держит креветку над головой с открытым ртом, как будто собираясь съесть её. Во второй он держит креветку перед лицом на уровне глаз, пристально рассматривая. Если в первой версии Сяньцзы часто улыбается и стоит в более непринужденной позе, то во второй версии его поза более сдержанна, а лицо сосредоточено. Во второй версии, когда Сяньцзы изображен смотрящим на креветку с закрытым ртом, он может быть одет либо в монашескую одежду, либо в простые, рваные лохмотья. В первой же версии (с открытым ртом) Сяньзцы никогда не изображается в монашеских одеждах. Третья версия изображает Сяньцзы с рыболовным сачком в одной руке и креветкой в другой руке, акцентируя внимание на том обстоятельстве, что монах сам добывает себе пропитание, ловя моллюсков и креветок. Он полностью поглощён своим занятием, которое является для него подлинной медитацией.
Среди наиболее известных картин на эту тему: картина 13 века, приписываемая Муци (牧谿, из частной коллекции в Японии); картина 14 века кисти Као Нинга (可翁) из коллекции Токийского национального музея; несколько картин кисти Ёгэцу и фусума-э (росписи раздвижных перегородок) кисти Хасэгава Тохаку (長谷川等伯, 1539-1610) в субхраме Синдзюан (真珠庵) дзенского монастыря Дайтокудзи (大徳寺) в Киото.
