Чайный стиль ХигасиямаКрасота как Путь. Чайный стиль Хигасияма
Корзина пуста

Сэссю в Сёкоку-дзи

Осенью 1431 года, в 3 год эры Эйкё, когда Сэссю уже исполнилось 12 лет, он покинул храм Хофуку-дзи в Ияме и родную провинцию и отправился в Киото, столицу и интеллектуальный и художественный центр Японии.

Киото

Прибыв в Киото, он поселился в монастыре Сёкоку-дзи, и вряд ли это было случайностью. Трудно назвать другое, более подходящее место для развития природных дарований Сэссю и их наилучшего использования (а у Сэссю был природный талант к живописи), чем Сёкоку-Дзотен-дзи на горе Манен-дзан («Гора миллионов лет»). Таково было полное название Сёкоку-дзи (相国寺), второго по значимости дзенского монастыря Киото системы годзан («Пяти гор»).

Монастырь Сёкоку-дзи

Сёкоку-дзи находился в районе Муромати, рядом с «Дворцом цветов» сёгунов Асикага, которые были великими покровителями искусства. В Сёкоку-дзи располагалась основанная Дзёсэцу Академия художеств (Эдокоро при сёгунате Асикага). Когда Сэссю прибыл в монастырь, Дзёсэцу уже умер, и Академию возглавлял ученик основателя и официальный художник (гойо-эси) семьи сёгуна Ёсимоти, мастер суйбокуга (суми-э) Тэнсё Сюбун.

Сюбун, самый известный японский художник тех дней, был в этом храме смотрителем зданий и угодий. Сэссю познакомился с известным мастером суми-э и стал его учеником.

Чтение в павильоне в бамбуковой рощеЧтение в павильоне в бамбуковой роще. СюбунЧтение в одинокой хижине в бамбуковой роще. Сюбун Сюбун Тэнсё. «Чтение в павильоне в бамбуковой роще»
Токийский национальный музей

Считается, что Сюбун рисовал лирические пейзажи больше даосские, чем чаньские, по стилю и духу. Его творчество (и стиль, и выбор предмета) находилось под сильным влиянием китайских и корейских художников периода Сун (960-1279).

Весенняя прогулка по горной тропинкеВесенняя прогулка по горной тропинке. Ма Юань Ма Юань. «Весенняя прогулка по горной тропинке»
Музей императорского дворца. Тайбэй

Сохранилось несколько приписываемых Сэссю пейзажей, относящихся ко времени его пребывания в Киото и подписанных псевдонимом, имеющим сходное звучание - «Сэссо» (拙宗) (см. статью «Тайны имени Сэссю»).

Пейзажи Сэссю (拙宗). ПейзажСэссю (拙宗). ПейзажСэссю (拙宗). Пейзаж Сэссо (拙宗) «Пейзажи»
Национальный музей Киото (слева)
Художественный музей Нэдзу (в центре)
Художественный музей Масаки (справа)

Из других художников в Киото мало кто мог соперничать с Сэссю; некоторые монахи Сёкоку-дзи считали его даже более великим художником, чем Сюбун, а монах-поэт Гэнрю, знавший обоих художников, написал следующие строки:

Сюбун как художник воплотил в себе воедино и Ван Вэя, и У Дао-цзы, проводя дни среди картин. Сэссю не отставал от учителя: на пути постижения живописи он стал таким же, как лёд по отношению к воде или как глубокая краска по отношению к растению индиго.

Это сравнение указывает на то, что творчество Сюбуна (вода и растение индиго) стало основой для творчества Сэссю, который превзошёл своего учителя так же, как лёд превосходит воду по своей силе и как синяя краска превосходит растение индиго, из которого она получена.

Помимо изучения живописи под руководством Сюбуна, Сэссю постигал дзен под руководством своего наставника Сюнрин Сюто (春林周藤, ? - 1464) и совершал паломнические поездки.

У нас не так много информации о жизни Сэссю в Сёкоку-дзи. Известно, что в годы пребывания в Киото он совершил пешее путешествие в Камакура, бывший политический центр Японии при сёгунах Минамото и сиккенах Ходзё. Такие паломничества были в порядке вещей для дзенских монахов. Путь до Камакура превышал 400 км и пролегал по Токайдо, или Восточному морскому пути, одной из двух основных исторических дорог Японии: одна проходила вдоль восточного побережья, в то время как другая - Накасендо, проходила через горы. Именно с Токайдо прекрасно виден величественный заснеженный пик Фудзи! Этот пик и голубые озёра, отражающие вершину Фудзи, эти широкие песчаные пляжи Тихого океана были, наверняка, магическим источником вдохновения для молодого монаха-художника. Один из приписываемых Сэссю пейзажей с видом на Фудзи, монастырь Сэйкен-дзи и сосновую рощу Михо (из коллекции Музея Эйсэй Бунко) дошёл до наших дней, к сожалению, лишь в копии поздних художников.

Фудзияма, Сэйкен-дзи и МихоСэссю Тойо. Фудзи-яма, монастырь Сэйкен-дзи и сосновая роща Михо Сэссю Тойо. «Фудзияма, монастырь Сэйкен-дзи и сосновая роща Михо»
Музей Эйсэй Бунко. Токио

Конечной целью путешествия Сэссю был дзенский монастырь Кэнтё-дзи (также входивший в систему годзан, или «Пяти гор»), где по ряду свидетельств у Сэссю был ещё один дзенский наставник - Гёкуин Эйо.

Весна в монастыре Кэнтё-дзи

В каждом дзенском монастыре «настоятелю были подчинены две категории должностных лиц: тёсю и тидзи, соответственно составляющие две группы из пяти-шести монахов — западную (сэйхан) и восточную (тохан)». И две эти группы сложились со временем в «две монастырские элиты. Монахи, склонные к интеллектуальным занятиям и изучению дзэнской философии, стремились занять должность в западной группе, поскольку это был практически единственный путь впоследствии стать настоятелем. Все поэты и художники, творившие в монастырях «годзан», были выходцами из этой группы».

Когда Сэссю было уже за тридцать, он вошёл в «западную группу», получив должность Си-ка (яп. 知客). Си-ка, т. е. «знающий гостей», - монах, ответственный за приём странствующих монахов и гостей-мирян. Это назначение произошло благодаря поддержке и протекции его друзей: Гэнрю, Кэйхо, Сюхо, Гитяку и Банри. Новый социальный статус монаха-художника, с одной стороны, подчеркивал, по яркому выражению историков искусства, универсальную роль Сэссю как посредника-проводника между миром Дзен и мирской жизнью.

Но есть и другая, не менее интересная сторона, которая часто забывается литераторами от истории. Известный советский японовед Кабанов А.М. осветил эту оборотную сторону жизнедеятельности дзенских монастырей той эпохи в своём исследовании «Формирование системы годзан и бюрократизация дзэн-буддизма».

«Независимо от ранга монастыря в системе «годзан», все настоятели при вступлении в должность были вынуждены покупать у бакуфу официальные подтверждения (кудзё или кумой). […] Это же правило распространялось на все прочие монастырские должности групп сэйхан и тохан. Все это свидетельствует о том, что занять высокую должность в монастырях «годзан» только благодаря личным способностям было крайне сложно, поскольку всюду требовалось платить: чем выше занимаемый пост, тем больше. […] Поэтому, естественно, сделать карьеру в монастырях «годзан» могли прежде всего выходцы из состоятельных и знатных семей».

Кабанов сообщает также, что «в правление сёгуна Ёсинори (1428—1441) на пост сороку в Рокуон-ин стали назначать монахов — выходцев из аристократических семей (чаще всего из дома Фудзивара)». Мы знаем, что именно эту должность, сороку-си, занимал дзенский наставник Сэссю – Сюнрин Сюто. И мы знаем, что именно в этот период Сэссю вошёл в западную группу (сэйхан), получив должность «сика».

Теперь уместно вспомнить, что Рёан Кейго, друг и современник Сэссю, в своём «Описании Тэнкай-дзу-гаро» (1486 г.) сообщал, что клан Ода (выходцем из которого был Сэссю) является ветвью древнего японского клана Фудзивара. Д-р Картер Ковелл достаточно иронично прокомментировала эту биографическую деталь, назвав её лестью из уст друга Сэссю… Однако при более вдумчивом и внимательном изучении этого вопроса можно предположить неуместность подобной иронии. С учётом новейших исследований, в т.ч. советских японоведов, иронию, наоборот, может вызвать предположение Картер Ковелл (а вслед за ней и Беаты Вороновой), что Сэссю был родом из простой крестьянской семьи.

Таким образом, назначение Сэссю на должность си-ка лишний раз подтверждает его происхождение из высокородной семьи.

О притягательности личности Сэссю и признании его талантов современниками свидетельствует его дружба с Дзуйкэй Сюхо (瑞渓周鳳, 1392-1473), который был, возможно, величайшим учёным и поэтом своего времени. В 1438 году Сюхо был отправлен сёгунатом в качестве посредника и советника в регион Канто, а позже Асикага Ёсимаса назначил его на должность сороку-си в Рокуон-ин (субхрам на территории Сёкоку-дзи). Дзуйкэй Сюхо, автор многотомных трудов, оставил в своем дневнике (1446-73) четыре стихотворения, посвящённых одной из встреч с Сэссю. В строфах рассказывается, как, стоя перед чистой шестистворчатой ширмой (бёобу) и вдохновлённый вином, Сэссю мастерски набросал широкими и сочными мазками прекрасную картину. Из туши, стекающей с кисти Сэссю, возник пейзаж с горами и рекой, плывущей вдалеке лодкой и тропинкой, ведущей к деревенскому домику. Вот как Сюхо описал нарисованную сцену:

Облака и туман скрывают путь к хижине, крытой соломой;
Посреди этих гор темно, как в Ночи.
Перед воротами проплывает лодка, похожая на несомый течением лист;
Звук вёсел отдаляется от деревьев, стоящих у самой кромки воды…

И далее Сюхо добавил:

Кисть Сэссю естественна и спонтанна!
Кажется, будто сама его кровь была тушью, а рука – кистью,
И всё, к чему он прикасался, превращалось в живописные картины!

Работая в Рокуон-ин, Сюхо составлял подробные отчёты обо всех миссиях, отправляемых на континент, и ведал также всей перепиской сёгуна Ёсимаса с китайским двором (династией Мин). Сама жизнь в Сёкоку-дзи, в атмосфере синофилии, царившей в монастырях «Пяти гор» (годзан) той эпохи; изучение, увлечение и преклонение перед китайской философией, историей и культурой, литературой, поэзией, живописью; поглощённость Сюхо вопросами внешней торговли с Китаем; - всё это, естественно, многократно усиливало страстное желание Сэссю посетить праматерь Дзэн-буддизма, центр всей дальневосточной культуры, родину величайших художников - У Дао-цзы, Ван Вэя, Ма Юаня, Ся Гуя, Му Ци и Юйцзяня. Но мечты, а может быть и планы Сэссю отправиться в скором времени в Китай, как и мечты других монахов Сёкоку-дзи, рухнули после возвращения с материка дзенского монаха Тойо Инбо, возглавлявшего японскую торговую миссию 1453-1454 годов. Во-первых, двор династии Мин вернул обратно некоторые японские товары, как слишком дорогие, и во-вторых, китайский император отказал в выдаче новых торговых лицензий, без которых очередные миссии стали невозможны!

Приостановка торговых миссий в Китай стала сильным ударом для японского правительства, потому что семья сёгунов Асикага, видные военачальники, дзэнские монастыри и даже некоторые синтоистские храмы сильно зависели от внешней торговли с Китаем, которая приносила им иногда тысячу процентов прибыли. Советники Ёсимасы - дзенские монахи из Рокуон-ин и Инрёк-ин в Сёкоку-дзи - предложили отправить посланников в Корею, к династии Чосон, и попросить вана Кореи стать посредником в переговорах с китайским императором. Эта делегация отбыла, но до её возвращения японское правительство не могло отправлять торговые миссии в Китай, и Сэссю вместе с другими дзенскими монахами был вынужден на время забыть о своей мечте.

В качестве причины отказа императора Мин выдать японским посланникам очередную партию лицензий (кангофу) называют недовольство китайского двора очередными набегами японских пиратов. Но ряд обстоятельств заставляет усомниться в этой версии. Асикага Ёсимаса, лишённый могущества своего деда Ёсимицу, уже не мог контролировать банды международных морских пиратов (корейских, японских и китайских), которые находили защиту в бухтах Кюсю при потворстве кланов Хосокава и Оути. Но несмотря на это, торговые отношения с Китаем были в итоге восстановлены. Корейский император, действуя в качестве посредника, убедил китайского императора принять ещё одну японскую миссию, и отправленная в Корею делегация вернулась в Киото с посланием от самого императора династии Мин. В этом послании ничего не говорилось о набегах пиратов, зато делались недвусмысленные намёки на не совсем достойное поведение участников японской торговой миссии:

Японцы могут снова послать дань ... если главный посланник будет добросовестным, внимательным, зрелым в суждениях и хорошо разбираться в дипломатических делах. Переводчик также должен быть выбран с осторожностью, быть человеком строгой дисциплины и действовать должным образом. Все члены партии должны быть зрелого возраста. Установленные правила и порядок их прибытия и возвращения должны строго соблюдаться, чтобы участники миссии не создавали неприятности и не раздражали людей... В противном случае они будут подвергнуты суровому наказанию.