«Ягай-юраку-дзу» (野外遊楽図) - «картины развлечений на открытом воздухе», разновидность (поджанр) «картин развлечений» (юраку-дзу), представляющая собой сочетание двух жанров живописи – «юраку-дзу» («картины развлечений») и «мэйсё-э» («картины знаменитых мест»), включая горы, буддийские монастыри и синтоистские святилища.
«О направлении в эволюции изобразительного языка жанровой живописи, постепенном формировании его новых черт дают наиболее ясное представление «ягай-юраку-дзу», исполненные в крупном масштабе»1. На этих «картинах развлечений» часто изображались сцены любования цветущей сакурой или осенними клёнами, что явно ассоциировалось со сценами цукинами-э и традиционными сюжетами мэйсё-э.
Среди наиболее известных работ этого вида – две ширмы, хронологически разделенные полувековой дистанцией. Одна из них – «Любование кленами на горе Такао» кисти (狩野秀頼, ? - 1557) из коллекции Токийского Национального музея, исполненная около 1550-1555 годов, другая – «Развлечение под цветущими сакурами» (花下遊楽図) кисти Кано Наганобу (1577-1654) из собраний Музея Нанбан в префектуре Хёго и Художественного музея Сантори в Токио, датируемая самым концом 16 века.
«Подобно ширмам «Виды Киото и его окрестностей», картина Хидэёри сочетает в себе черты архаические и новые. Существует авторитетное мнение, что это одна из пары ширм. Вторая, ныне утраченная, должна была передавать весенний пейзаж и соответственную сцену (предположительно, сцену любования сакурой на горе Хигасияма.) Несмотря на то, что большое внимание тут уделяется времени года - пышным и ярким кленам и снежным вершинам далеких гор (зима как бы подразумевается, поскольку на ширмах, как отмечалось, обязательно изображаются все четыре времени года), - главное для художника не природная среда сама по себе, а событие реальной жизни, разворачивающееся перед зрителем: группы горожан, приехавших на пикник, который для них - развлечение, маленький праздник, и только. Лишенная символической приподнятости, картина становится прозаичнее, но и реальнее. Клише распространенных ассоциаций, так характерных для классической средневековой поэтики, имеются и тут. Но как бы заранее заданная этими ассоциациями возвышенность образов «гасится» будничностью и подчеркнутой обыденностью людей: в одной из групп женщина кормит грудью младенца, другие что-то обсуждают, мужчина стоя пьет из чашки и т. п. Любование природой становится одним из многих занятий и передается в картине не как акт приобщения к тайнам мироздания, но как повседневный эпизод. Акцентирование реальности времени (осень), места (гора Такао) в сочетании с прозаизмом героев создает совершенно новый образный строй произведения. Здесь можно говорить о своеобразном «наложении» двух различных концепций человека: он участник непрерывной «космической драмы» природы и самостоятельный объект изображения»2.
«К началу 17 века число ширм на сюжет разнообразных развлечений быстро возрастает. Самым выдающимся произведением такого рода можно считать парные ширмы Кано Наганобу (1577-1654), сумевшего с большой убедительностью передать общее ощущение радостного возбуждения, веселого настроения, которым захвачены персонажи картины»3, развлекающиеся в окрестностях святилищ Гион и Камигамо.
«На правой ширме изображена богатая дама со своим окружением, а на левой - танцоры и смотрящие на них с высокой веранды молодой человек и его приближенные. Возможно, что это изображение Ёдогими, жены Тоётоми Хидэёси, и их сына Хидэёри. В таком случае здесь передан вполне конкретный момент, реальное событие жизни. Однако существенно не только это, но акцент на образе человека, оказывающемся в центре внимания живописи. Цветение вишен, весенняя природа отходят на второй план, выполняют роль фона, аккомпанемента деятельности человека. У Кано Наганобу такой интерес к образу человека реализуется не только через сюжет, но и с помощью чисто живописных средств - ритма, цвета, линии, - что и делает сцену такой убедительной и яркой. О работе большого мастера свидетельствует то, как он с помощью сложной асимметричной композиции на левой ширме связывает воедино всех действующих лиц - танцоров и зрителей: он располагает занавес, отделяющий место исполнения танцев, по диагонали, подчеркивая этим направление взглядов людей, сидящих на веранде. Попытка воспроизвести взаимоотношения персонажей, их эмоциональный контакт - новое качество жанровой живописи, важный шаг к утверждению человека как главного самоценного героя произведения. Остановленное кистью движение танца не кажется неестественным, оно органично благодаря объединяющему все ритму, который захватывает фигуры актеров и даже передается внешне спокойным зрителям. Как и у других представителей школы Кано, у Наганобу изысканное и гармоничное колористическое решение, задающее общий радостный тонус картине, сочетается с мастерским владением линией, которая дает возможность почувствовать динамику фигур, их сложную пространственную жизнь.
В самом сюжете «развлечение под цветущими вишнями» (как и в сюжете «любование кленами») содержится отголосок средневекового стремления человека к единению с природой. Но у Кано Наганобу существенно иные акценты: сопоставляются друг с другом цветение природы и «цветение» человеческой жизни как радости и удовольствия. В отличие от средневекового мироощущения теперь все чаще природе приравниваются сами желания человека как естественные, «природные» свойства его натуры. Правда, характер человека, его внутренняя жизнь по-прежнему остаются вне поля зрения художника или передаются, как и раньше, косвенно, но уже не через уподобление природе, а через действие и ситуацию. Лица же всех персонажей однотипны и неподвижны.
Ширма Хидэёри ещё несет в своем образном строе и композиционном построении воспоминание о картинах «четырех сезонов» (сики-э), ширма Наганобу уже лишена этого, её главный и безусловный герой - человек»4.
Ещё один примечательный пример картин, где тема «развлечений на открытом воздухе» объединена с темой «известных мест» Киото, - роспись ширмы «Знаменитые места Хигасиямы» (東山名所図, «Хигасияма мэйсё-дзу»), датируемая концом 16-го – началом 17 века.
Другие «картины развлечений на открытом воздухе» («ягай-юраку-дзу») композиционно не связаны с достопримечательностями Киото. Среди них - росписи двух ширм кисти Ункоку Тогана «Любование цветущими сакурами» и «Ястребиная охота» (Художественный музей Моа в префектуре Сидзуока, первая половина 17 века). На правой ширме под цветущими сакурами изображена группа женщин и детей, поглощенных фурю-одори, весёлым танцем-маскарадом с элегантными зонтиками. На левой ширме - сцена ястребиной охоты («такагари-дзу»), любимого занятия самурайского сословия того времени.
Росписи парных ширм «Цветущая сакура» из коллекции Галереи искусств Фрир приписываются кисти Таварая Сотацу. На этой картине изображён пейзаж, в котором группа придворных дам прогуливается по саду с цветущими сакурами. Рядом ожидают повозки с волами, а сопровождающие дам слуги отдыхают у высокого забора из хвороста. Забор, который проходит по диагонали ширмы, добавляет композиции ощущение пространства и отмечает границу между внешним миром и садом, который использовался исключительно для развлечения знатных особ того давнего периода.
На уже упоминавшейся выше картине Кано Наганобу «Веселье под цветущими сакурами» (Токийский Национальный музей) и других «картинах развлечений на открытом воздухе» («ягай-юраку-дзу») пейзаж становится второстепенным, фоновым элементом композиции, а внимание художников всё больше фокусируется на человеческой деятельности.
2 Там же, стр. 200-204
3 Там же, стр. 204
4 Там же, стр. 204